Сторож садового общества остался без собаки неделю назад. Живущая у него в ограде черная Найда, по вечерам неизменно сопровождавшая его в обходах вверенной территории, за каким-то чертом перемахнула через забор садового общества и выскочила на, проходящее в двадцати метрах от сторожки, оживленное шоссе, где и попала под колеса рейсового автобуса, неторопливо мчащегося по маршруту «Сельхозакадемия — совхоз Океанский». На счастье, Серого, Михаил Васильевич — так звали сторожа дачного общества, никого на место Найды еще не подобрал и сейчас, вполне благосклонно, смотрел на осторожно обнюхивающего свой новый дом — просторную будку, Серого.
— Ну что, Паша, оставляй его, думаю, мы с ним уживемся.
— Мне тут еще бабушки во дворе еды насобирали — я протянул старику увесистый пакет.
— О, вот это хорошо! Мне общество на собаку, конечно, деньги выделяет, но сегодня, сам понимаешь, ничего подходящего нет, не ждал я, что собаку привезут. — сторожа обрадованно принял подношение и заглянул во внутрь: — О, тут ему на пару дней хватит.
— Ну тогда не буду вам мешать — я попрощался со стражем садоводческого имущества, махнул рукой Серому, что, с счастливой мордой, выглядывал из будки и быстро пошел в сторону машины — был, вполне уже, вечер, хотелось поскорее попасть домой. Дав Демону минут пятнадцать побегать на колхозном поле, которое через пять лет превратиться в территорию элитного коттеджного поселка, я посадил пса в кабину рядом с собой и, пропустив чадящий солярой, торопящийся домой, на автобазу, старый «КАМАЗ», помчался в сторону Города.
Следующее утро.
— Громов, чем сегодня планируешь заниматься? — начальник «угла» уставился на меня подозрительным взглядом.
— С утра, в соответствии с вашим указанием, еду в Дорожную прокуратуру, а там как пойдет…
— В каком смысле — как пойдет?
— Ну, я не знаю, вдруг меня задерживать будут? Как в таких условиях можно что-то планировать?
— Не болтай! — майор сплюнул через плечо и постучал по поверхности стола: — Сегодня не задержат, так что давай, планируй.
— У меня указание из «области» пришло по выявлению СТО на территорию района и отработки их на причастность к кражам и угонам.
— На раскрытие что?
— Сегодня ничего, товарищ майор.
— Смотрите, сами в пятницу начнете ныть, чтобы вам в выходные дали отдохнуть…
Вот такая наша действительность. В стране шестой год шагает перестройка и гласность, строится новая, демократичная Россия, а если по одному раскрытию в день уголовный розыск не дает, то хрен уйдешь на выходные. Правда, личный состав отвечает тихим саботажем, появившись на утренний развод, после чего, рассосавшись партизанскими тропами, исчезает из поля зрения начальства с концами. Но, чтобы уехать в пятницу за город, до утра понедельника — о таком даже подумать никто не смеет, это кощунство и потрясение основ.
— Что, Светлана Григорьевна — я поднял взгляд от страниц уголовного дела, лежащего передо мной: — Решили прогнуться и в суд вот это фуфло отправить?
— Что вы предлагаете делать? — следователь прокуратуры достала из ящика стола длинную пачку импортных сигарет и нервно закурила: — Я и так тянула до самого последнего момента, продлялась, пока шеф позволял. Но теперь все, мне дали указание дело направлять в суд.
— Ну, так то да, с другой стороны. А не боитесь, когда из суда дело вернут на доследование, то вас саму накажут?
— Не боюсь. Я сразу договаривалась, когда дело брала, что мне максимум будет выговор, который снимут через неделю.
— То есть, в суде, я могу себя не сдерживать?
— Можешь.
— Я вас понял, Светлана Григорьевна, спасибо. А не подскажете, когда Беляева рожает?
— Да, может быть сейчас и рожает. Во всяком случае, по срокам сегодня-завтра.
— Спасибо. Покажите, где расписаться, что я с делом ознакомился?
Распрощавшись со следователем прокуратуры, уже вполне дружески, я вышел на улицу. До заседания суда оставалось около месяца и мне, обязательно, надо за этот срок скомпрометировать все доказательства по уголовному делу. Саму Белову я трогать не буду, пусть спокойно рожает — если ребенок родиться здоровым, это будет лучшим доказательством отсутствия тяжких последствий вменяемых мне действий. Гинеколог — Яков Леонидович, что на непонятных основаниях, несколько месяцев снабжал Белову справками о тяжелом ходе беременности, уже у меня на крючке с того момента, когда за деньги выдал, подосланной мной, Маргарите Михайловне справку о наличии у нее беременности сроком 6–8 недель. Правда, эта писулька вошла в противоречие со справкой, полученной Маргаритой в тот же день, в женской консультации по месту прописки, в которой тамошние специалисты уверяли, что у Маргариты Михайловны признаки беременности отсутствуют. Пожалуй, с доктором надо заканчивать и начинать заниматься другими фигурантами. Звонок в службу «ноль девять» обогатил мой ежедневник номером телефона женской консультации по улице имени Лысого красного бандита, а звонок в регистратуру медицинского заведения подарил надежду увидеться с загадочным доктором еще до обеда — я, как раз, успевал к концу приема.
В коридоре женской консультации я смотрелся диковато — женщины, пребывающие в различной степени беременности не сводили с меня испытывающих глаз. Наконец, ближе к тринадцати часам, из кабинета с табличкой 'Врач гинеколог первой категории Давидович Я. Л. выпорхнула нимфа лет восемнадцати, в белом коротком платье, больше женщин перед кабинетом не было. Я коротко стукнул и вошел в кабинет.
Доктор, брюнетистый мужчина лет сорока, что-то писал в толстой карточке, у окна перебирала какие-то бумаги молодая женщина, также облаченная в белый халат.
— Прием закончен! — доктор поднял голову от бумаг: — Гхм…молодой человек.
— Ничего, доктор, я ненадолго! — я показал врачу краешек служебного удостоверения из кармана.
Глава 15
Глава пятнадцатая. Кругом враги.
Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
— Светлана, отнесите, пожалуйста карточки в регистратуру, я сейчас туда подойду. — начал выпроваживать доктор свою помощницу.
Девица в белом халате, явно уходить не хотела, но после секундного колебания, собрала кипу толстых медицинских карт и, громко фыркнув, покинула нас. Мы с доктором несколько секунд прислушивались к гневному перестуку, удаляющихся по длинному коридору, каблучков, затем уставились друг на друга.
— Чем могу вам помочь, молодой человек? Пришли на осмотр? — доктор кивнул в сторону монстрообразного гинекологического кресла, занимавшего треть кабинета.
— Спасибо, наверное, в следующий раз. У меня к вам вопрос, доктор. — я сунул ему к самым глазам раскрытое служебное удостоверение: — Подскажите, это вы писали?
На стол между нами легла справка, выданная в этом кабинете Маргарите Михайловне о наличии у нее беременности. Яков Леонидович попытался схватить бумагу, но я положил руку на стол между ними, намекая, что попытки порвать или съесть документ будет мною безжалостно пресекаться.
С выражением лица — «А я говорил, что не надо с бабами связываться!», врач откинулся на спинку стула.
— Нет, не узнаю, это не я писал.
— Как это не вы? Я в коридоре сидел, когда женщина вышла от вас с этой справкой…
— Ничего не знаю, писал не я, почерк не мой. Я вот как пишу! — Давидович схватил со стола небольшой клочок бумаги и ручку и стал выводить аккуратненькие, совсем не врачебные, буковки: — Вот видите! Ничего общего нет!
Доктор был прав, общего, между двумя почерками не было ничего.
— Ну возможно, не вы, а ваша сестричка? — я кивнул на закрытую дверь кабинета: — А вы только печать ставили?
По заблестевшим глазам врача, я понял, что промахнулся.
— А это вы с сестрами разбирайтесь! — зло и внезапно начав картавить, закричал доктор: — Как видите, моя печать свободно на столе лежит, любой мог ее поставить. А с сестрами вы уж сами разбирайтесь. Моя медицинская сестра, которой я мог по любому вопросу доверится, видите ли, рожать собралась! А мне каждую неделю новую сестричку на прием дают. Я даже — врач склонился ко мне, доверительно понизив голос и деланно пуча глаза на закрытую дверь кабинета: — не всех по именам запоминаю, они тут меняются постоянно. Поэтому, пожалуйста, вы с ними сами разбирайтесь. — Яков Леонидович даже замахал на меня ладошками, как будто чужих кур гнал со двора. Я видел, что доктор меня совсем не боится и не мог понять, в чем дело. Надо было взять паузу, подумать и начинать сначала.