У лестнице на переходной мост стоял знакомый мне милиционер из линейного отдела милиции на станции «Город-главный». Я замахал двумя руками, а когда он в изумлении поднял на меня глаза, начал делать знак рукой, как будто у меня за правым плечом вырос горб или гриф от гитары, а когда тот меня понял и мотнул головой в сторону приближающегося бойца студотряда, показал знак, как будто листаю книгу и что-то записываю. Фигура в голубой рубахе шагнула наперерез силуэту в защитной куртке, а я развернулся к стоящей соляным столбом Светлане.

— Паша! У нас с ним ничего не было! Честное слово!

Я сделал удивленное лицо, после чего подхватил девушку и ее чемодан, который, наверное, весил, как сама девушка, и потащил обоих по перрону.

— Паша! Ну что ты молчишь?

— Что я должен сказать?

— Ты что, обиделся? Я же правда, ни в чем перед тобой не виновата!

— Света, ты сейчас, вообще, о чем говоришь? Что ты ему не дала? Я это знаю. Он поэтому так и сказал, чтобы я думал, что ты ему дала. Это вообще — кто был?

— Гриша, из…я забыла! Он что-то говорил, но я не поняла. Он в соседнем отсеке ехал, все ко мне приходил, на полку мою садился, пытался руки под одеяло сунуть. А вечером, поздно уже, я пошла к титану за кипятком, а он попытался меня в тамбур вытащить, или в туалет, я так и не поняла, куда он меня пытался затащить.

— Очень жаль, Светлана, что ты мне не сказала раньше, что этот уродец к тебе руки тянул.

— Я боялась, что ты драться с ним станешь…

— Ну, в принципе, правильно боялась, но, то что не сказала сразу — это очень неправильно.

Так, за разговорами мы дошли до моей машины, приткнувшейся у Железнодорожной библиотеки. Я, с наслаждением, закинул ненавистный чемодан в багажник, усадил в салон свету и с запрыгнул на мое сидение.

— Ну что, куда поедем?

— Давай ко мне! — Света игриво отбарабанила известную только ей мелодию тоненькими пальчиками по моей руке, лежащей на руле.

Так как Светлана была гостила у родителей две недели, а я в ее отсутствие держал целибат, то я чуть было не согласился.

— А может быть ко мне? У меня мясо по французский в духовке томиться, шесть банок импортного пива с вечера в холодильнике лежит. И Демон по тебе скучал. А у тебя, кроме засохшей традесканции, дома нишиша нет.

— Паша! — моя пассажирка расстроилась: — Я же просила цветы поливать, а ты…

— Да успокойся, радость моя. — моя рука абсолютно случайно упала с рычага переключения скоростей на прохладное бедро девушки и медленно поползла вверх: — Я пошутил. Вчера у тебя был и все полил…

— Только вчера? — глаза Светланы выражали обоснованное недоверие.

— Вчера был последний раз, а так, раз в три дня заезжал, все ноги сбил, пока наверх, к тебе, поднимался.

— Паша, если ты мне сейчас врешь, и ты цветы засушил, я на тебя очень сильно обижусь. — Света обхватила себя за плечи и отвернулась к боковому окну.

— Но ты узнаешь об этом только завтра, а сегодняшняя ночь моя — тихо, но так, чтобы услышала обиженная девушка, прошептал я и тут же поставил блок локтем — очевидно я уже перешел красную линию, и цветовод на соседнем сидении обозлился.

Уже ночью, когда простыни были измяты, пиво выпито, и картошка с мясом основательно подъедена, а Демон, чтобы не видеть безобразий, что мы увлеченно творили со Светой, ушел спать под стол кухни, мы стояли, обнявшись, на балконе и смотрели на редкие звезды, выглядывающие из рваных облаков.

— Паша, я бы хотела завтра уехать в свою квартиру — девушка скосила на меня вопросительный взгляд. Я промолчал, но отвечать надо было.

— Света, мне бы не хотелось…

— Паша, твоя квартира маленькая, в ней неудобно…

— В твоей опасно.

— Переезжай вместе со мной. Места нам хватит.

— А собака?

— Что собака? Бери собаку. Он ведь обои не рвет и по углам не гадит. Тем более, что у моего дома больше места, где можно с собакой гулять.

— Неожиданно. Но я подумаю.

— Паша, сколько ты будешь думать? Месяц, два? Ты понимаешь…- Светлана набрала в грудь побольше воздуха, чтобы засыпать меня аргументами и контраргументами, но я, прижав палец к ее губам, остановил словесный поток.

— Давай.

— Что правда? А когда? — Светлана не могла поверить в то, что я так быстро согласился. Уверен, она готовилась к длительной осаде и, наверное, даже была чуть-чуть разочарована в том, что я так быстро согласился.

То, что за квартирой Светланы кто-то продолжал следить было очевидно из ниток, волосков и соломинок, что я обнаруживал при каждом моем посещении ее квартиры. И этот вопрос надо было решать, так как провожать подругу утром и встречать по вечерам я не мог, да и для Светланы это было неудобно. Вообще, количество нерешенных дел росло как снежный ком, и все дела были срочными и архисрочными. Ну, а жить в двухкомнатной квартире безусловно удобнее, чем ютится втроем в однокомнатной малосемейке. Да и ванная у девушки была не сидячая, в отличии от моего «бабушатника». Да и на кухне у Светы мне не приходилось втискиваться между столом и батареей отопления, ощущая трение чугунных ребер радиатора о мои ребра. А не поживется — значит съеду назад, по месту прописки.

— Ты, кстати, когда на работу собираешься? Моя ладонь скользнула под футболку Светланы и поползла вверх.

— Если руку не уберешь, то никогда! — Светлана вцепилась в мою ладонь двумя руками и повиснув на ней выбросила наглого захватчика из своего личного пространства.

— Я серьезно! — я попытался просунуть руку с другой стороны, но опрашиваемая вырвалась из моих объятий и убежала в комнату, нарушив очарование момента.

Ее место на балконе тут-же занял Демон, который встал радом со мной, опершись передними лапами на перила балкона, и повернув ко мне вопросительную морду, как будто спрашивая, почему я не чешу своего верного друга, раз эта глупая самка не поняла своего счастья и не позволила хозяину почесать ее.

Проведя несколько раз по шерсти кобеля, так что он закатил глаза и задрыгал задней лапой, я посчитал свой долг выполненным и пошел искать сбежавшую девицу.

— Вопрос остался без ответа! — я стукнул в запертую дверь ванной комнаты, где кто-то старательно чистил зубы.

— Паша, ну вот почему обязательно идти в том магазин? Во-первых, далеко, во-вторых — он какой-то стремный. Может я в контору какую на работу устроюсь? — Светлана, видимо окрыленная сегодняшней быстрой победой в вопросе проживания в ее квартире, очевидно решила продавить все вопросы в свою пользу: — Вон, у нас в соседнем доме, в «Снабюжмортехника» бухгалтер требуется. Место хорошее, работы не много, зарплату сто сорок рублей обещают чистыми.

— Света, это не обсуждается, надо идти на работу устраиваться в тот магазин, куда я тебя направил. Там ты хоть голодной не останешься. А в «санбюж» не ходи, их через год, максимум — через два года, все позакрывают, а людей на улицу выгонят. И те девочки, что там по полдня чай пьют и ни… ничего не делают, будут считать за счастье на «барахолку» устроится, каждый день с трех часов ночи до четырех часов дня из металлического контейнера тряпками торговать, без больничных и отпусков.

— Паша, опять ты со своими жуткими фантазиями. Я просто не могу на тебя злится в первый день, вот поэтому и не буду с тобой ругаться. Ладно! Завтра схожу и попробую устроится.

— Ну и умничка. Пошли спать.

— Пошли, но только спать. Ты меня замотал, больше глупостей не будет. — перед моим носом строго помахали поднятым пальчиком.

С утра, сразу после развода, меня поймал испуганный Руслан.

— Паша, ты что вчера на телефон не отвечал? Я раз двадцать тебе позвонил.

— Дома не было меня. А что, что-то срочное случилось?

— Ну конечно, срочное. Я с опером из Центрального говорил, что дело отца ведет. Он мне сказал, что там полная жопа. Короче, у этих уродов адвокат крутой, из золотой десятке Города. Он следаку местному даже рот не дает открыть. Они сводят все к тому, что эти бойцы с моим отцом в аварию попали, он первый драться полез, а потом они просто его пригласили к себе домой, чтобы обсудить размер ущерба. А потом мы в дом ворвались, их избили и еще деньги у них забрали, якобы в счет погашения ущерба. Десять тысяч. И договор займа принесли, и сказали, что если надо, т заемщика, с кем договор займа на эту сумму подписан, следователю приведут. И заключение судебно-медицинской экспертизы у них готово. У одного, вообще, тяжкие телесные повреждения получаются. Так что эти десять тысяч, что они с нас требовали, они теперь официально заявили. Что делать будем, Паша?